Мамедгулузаде Джалил - События В Селении Данабаш
Джалил Мамедгулузаде
СОБЫТИЯ В СЕЛЕНИИ ДАНАБАШ
Рассказал Садых-Балагур
Записал Халил-Газетчик
Идущий из груди моей голос многому меня учит. То голос чистой моей
совести, которая имеется у каждого. Всякий, кто внимательно прислушивается к
ее велениям и ис-полняет их, много тайн откроет и многое постигнет.
Сократ ЛЕГОНЬКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ
Меня зовут Халил, а товарища моего Садых. Оба мы уро-женцы селения
Данабаш. Сам я родился тридцать лет тому назад, иначе говоря мне ровно
тридцать лет. Думаю, что и при-ятель мой Садых будет одних лет со мной, но я
выгляжу несколько моложе. Он повыше меня ростом, но я плотнее; он смугл и не
имеет растительности на лице, я же белее его и имею густую бороду. Еще одна
разница в нашей внешности заключается в том, что я слаб глазами и ношу очки; я
грамо-тен, и чтение, письмо сказались на моем зрении; товарищ же мой имеет
острое зрение.
Короче говоря, оба мы - жители селения Данабаш. Я за-нимаюсь разносной
торговлей; захватив под мышки несколько кусков ситца, я обхожу наше и соседние
села и продаю разные ситцы, чем и зарабатываю себе на хлеб насущный.
Приятель же мой - бакалейщик; разложив в маленькой хибарке пуда три-четыре
соли, ящик изюма и несколько пачек махорки, он сбывает товар и кое-как
перебивается на эти зара-ботки.
Словом, оба мы бедные создания господа бога.
Правда, хоть это и утомительно для читателя, но мне при-дется
предварительно рассказать кое-что о нас, иначе, я это знаю наперед, мои
друзья, прочитав все это, будут недоуме-вать: что значит Газетчик и, причем
тут Балагур. Чтобы преду-предить всякие недоразумения, я вынужден сказать об
этом несколько слов, хотя рискую вызвать у читателей головную боль.
Мне кажется, такого потешного села, как наш Данабаш, не найдется во всем
кавказском крае. Я не говорю, что оно пло-хое, боже упаси! Я никогда не
погрешу против совести. Прав-да, я несколько обижен на наше село, но это никак
не может свидетельствовать о том, что оно плохое; пускай хоть двести подобных
мне бездельников будут недовольны нашим селом, и все же называть его плохим
будет несправедливо.
Нет, нет! Клянусь аллахом, село наше очень хорошее. Если вы с терпением
выслушаете мое повествование до конца, сами убедитесь, что наше село вовсе не
плохое.
Однако вопрос о том, плохое наше село или хорошее, оста-вим в стороне:
вовсе не к тому я веду речь; я хочу только ска-зать, что в нашем селе нет ни
одного человека, который бы не имел своего прозвища. У нас это называется
"аяма". Не знаю, поняли вы или нет. "Аяма" значит "легеб".
Разрешите немного отклониться от темы нашего рассказа.
До прошлого года я не знал слова "легеб", потому что не такой уж я большой
грамотей. Никаких книг, кроме "Джамеи-Аббаси", я не читал. В прошлом году
приехавший с того берега (реки Аракса - ред.) молла пел у нас марсия. К
сожалению, я не запомнил его имени.
Однажды этот молла зашел в лавочку нашего Садыха-Балагура. В лавке был и
я, были еще крестьяне.
Молла взял у Садыха две пачки махорки. Одну из них он вскрыл, набил свою
трубку и попросил огня. Садых зажег спичку, и молла, задымив трубкой,
поблагодарил Садыха:
- Да благословит аллах память твоего родителя!
После этого, сделав несколько затяжек, он обратился к Садыху:
- Племянник, в чем причина, что к благословенному имени вашему
присовокупили еще слово "балагур"?
Вопроса ахунда не поняли не только крестьяне, но даже я сам, хотя среди
присутствующих я считался человеком уче-ным. Тем не менее о смысле вопроса
ах
